— А он что? — спросил отец.

— А он отнекивается. Если убьете, говорит, то невинного. И скалится, вроде как. в издевку. Из города какие-то подозрительные раза два наезжали. Тогда в сельмаге и один раз, и другой по целому ящику водки брали.

— Плохой человек! Чужой! — заключила Тоня.

— Да уж хуже некуда, — согласился отец.

Тоня замолчала и сидела тихо, ожидая, что еще спросит отец. Но отец тоже молчал, словно взвешивая, как лучше сказать ей про то, что он задумал и, наконец, спросил:

— Тоня, ты своего участкового хорошо знаешь?

— Николая-то Кузьмича? А как же! Хороший человек, душевный, всегда выслушает. Внимательный. Он-то цыгана и сдерживал. А то этот гад здесь и не такого еще натворил бы.

— Вот и хорошо. Придется тебе взяться за это дело. Нам с милицией связываться никак нельзя. Объяснить мы ничего не сумеем, только наживем неприятности.

— Что делать-то? — сразу согласилась Тоня.

— Скажи участковому, что у тебя есть подозрение, что Павла убил Цыган.

— Так как докажешь-то?

— Скажи, что у Павла пропал портсигар, и что ты видела вроде этот портсигар у Цыгана. Пусть участковый поищет его за рамкой с фотокарточками.

— А если портсигара там уже нет?

— Вряд ли он сейчас за ним полезет. Вопервых, не такая это вещь, чтобы рисковать изза нее. А вовторых, если Цыган и захочет ее продать, то переждет, пока все утихнет. Портсигару цена-то бутылка. И с собой таскать такую улику он не станет.

— Ну, а вдруг не найдут портсигара, Юрий Тимофеевич? — упрямо стояла на своем Тоня.

— Ну, тогда с тебя и взятки гладки, — успокоил ее отец. — Ты просто скажи, что они за рамку всегда прячут деньги и всякую нужную мелочь от посторонних глаз. Ты же не уверяешь, что портсигар лежит там. Ты просто думаешь, что он может быть за рамкой.

Недели через две к нам зашли Тоня с бабушкой Марусей. Обе были возбуждены и, несмотря на траур, в хорошем настроении.

— Только что из суда, — объявила Тоня.

— Неужели посадили гада? — обрадовалась мать.

— Пятнадцать лет дали ироду! — с удовольствием сообщила бабушка Маруся. — Бог, он все видит. — И она перекрестилась на угол кухни.

За чаем Тоня рассказала о том, что произошло за эти две недели.

Участковый Николай Кузьмич, человек рассудительный, внимательно выслушал Антонину, которую знал как женщину самостоятельную и серьёзную. Павлу он сочувствовал как фронтовик фронтовику. И то, мальчишкой воевал, полЕвропы прошел, а погиб не за понюх табака, так и не пожив как следует и не определив понастоящему своего места в этой жизни. Цыган же давно был бельмом на глазу у всей деревни. А поэтому участковый принял информацию к сведению и вполне поверил, что все могло быть так, как Антонина и говорила.

Не откладывая в долгий ящик, Николай Кузьмич подождал до вечера, когда, по всем приметам, Цыган должен был находиться дома, и пошел к избе Насти Кузиной. Изба стояла на отшибе, задами к лесу. Открыла Настя. Цыган, как и рассчитывал Николай Кузьмич, оказался дома. Был он уже под хмельком, но еще не пьяный. Настя засуетилась было накрывать на стол, но участковый остановил ее.

— Анатолий, где ты был в субботу, пятого числа вечером? — спросил он Цыгана в упор.

— В субботу? — растерялся Цыган.

— А дома был. В аккурат в субботу, пятого числа.

— Выпимши, дома был, — пришла на помощь Настя.

— Цыц! Не с тобой разговариваю, — прикрикнул участковый. Настя прикусила язык. — Так как, Анатолий?

— Сказано, дома, выпимши был, неуверенно повторил за Настей Цыган.

— А откуда у тебя Пашкин портсигар оказался?

— Ккакой портсигар? — сразу осевшим голосом, заикаясь, вымолвил Цыган. Он ожидал всего, чего угодно, только не этого.

— А такой. Обыкновенный, с Кремлем на крышке.

— На понт берешь, начальник. Нет у меня никакого портсигара.

— Теперь Цыган бравировал. На губах появилась наглая ухмылка.

— А что у тебя за этой рамкой с фотографиями лежит? — решил рискнуть участковый. — Настя, нука, пошарь там рукой. Цыган изменился в лице, но продолжал отпираться.

— Я нашел его.

Настя с недоумением уставилась на портсигар, который вынула изза рамки, посмотрела на Цыгана, потом перевела взгляд на участкового.

— Давай его сюда! — протянул руку участковый. Настя послушно отдала портсигар Николаю Кузьмичу.

— Где ж ты его нашел? — с издевкой спросил участковый.

— Может это не его вовсе! — продолжал отпираться Цыган.

— А вот здесь инициалы обозначены, — участковый поднес портсигар к глазам и прочитал: «М. П. П., Мокрецов Павел Петрович». — Этого ты не заметил, Анатолий.

— Ну, хватит. Цыган, — Николай Кузьмич стукнул ладонью по столу. — Запираться нет смысла: тебя видели с Павлом. Ты его убил.

— А кто видел? Там никого не бы… — Поняв, что проговорился, Цыган метнулся к окну, вышиб его ногой и выпрыгнул в огород. Участковый не ожидал такой прыти от выпившего Цыгана и запоздало бросился за ним.

— Стой, стрелять буду, — крикнул участковый, выстрелил в воздух и тут же в позаячьи петляющего Цыгана, стараясь угадать по ногам. В сумерках Николай Кузьмич плохо видел Цыгана, а тот уже был у самого леса. Участковый еще раз выстрелил, не прицеливаясь, наугад, по едва различимому силуэту, понял, что упустил, и вернулся в избу.

Настя сидела за столом, опустив голову на руки, и ревела, всхлипывая и что-то приговаривая бессвязно.

— Это тебе наука. Надо знать, с кем связываться, — ничуть не жалея Настю, сказал участковый.

— Откуда я знала? — взвыла отчаянно Настя, подняла мокрое лицо и умоляюще посмотрела на Николая Кузьмича.

— Это не знала, другое знала! Если не знала, зачем покрываешь? Врешь, что дома был? 3наешь, что за это бывает? — безжалостно говорил, будто гвозди вбивал, участковый. Настя опустила голову и опять заголосила.

— Ладно, успокойся. Будем считать, что ты ничего не говорила.

А поймаем, будет суд, чтоб все как на духу. Одну правду. Поняла?

— Понялааа! — продолжала голосить Настя.

— Я пойду звонить в город, а потом покараулю у тебя на случай, если преступник вздумает вернуться. А ты, если что, уговори сдаться. Тогда будет явка с повинной.

Ночью участковый сидел в засаде в избе Насти Кузиной, но Цыган не пришел.

Утром прибыл наряд милиции. До вечера прочесывали лес.

А взяли Цыгана на вокзале. Дежурный младший лейтенант узнал его по сообщенным утром приметам. Потребовал документы, но Цыган метнулся в сторону, намереваясь скрыться в толпе. Младший лейтенант был начеку и натренированным приемом сшиб его на пол и заломил руку назад. Подоспевший на помощь старшина милиции из линейного отделения, помог отвести Цыгана в участок.

Цыган долго не запирался и сознался в убийстве. «Убил не помнит как. Пьяный был. Попросил у Павла на бутылку. Тот не дал и обозвал его шакалом. А дальше ничего не помнит».

Суд приговорил Цыгана к пятнадцати годам лишения свободы в колонии строгого режима.

Глава 1З

Махатмы. Откровения. Загадочная страна Шамбала. Индийская религиозная философия.

…Передо мной предстал высокий индус в белой чалме. И я услышал зов, как звон, прозвучавший в моих ушах: «Калагия».

— Приди в Шамбалу, — сказал индус. Нет, не сказал, потому что рот его не открывался. Это я услышал слова, исходящие от него.

— Я один из махатм, повашему, Великая Душа. Наша страна скрыта от глаз чужих людей. Непроходимые пропасти и снежные лавины перекрывают пути к ней…

И я увидел заснеженные пики гор и почувствовал холодный леденящий ветер. Я перемещался, но не управлял собой, мной управляла какая-то невидимая мощная сила. Эта сила бросила меня на склон горы над пропастью и вложила в меня странные ощущения. Я почувствовал смертельную усталость и одиночество, как будто находился среди этого страшного безмолвия много месяцев. Силы оставили меня, и меня охватило отчаяние от безысходности положения, в котором я оказался. И когда я уже приготовился умереть, пропасть и снег пропали, и я снова увидел индуса и услышал его слова.