А что было на стороне Приска? Молодость. Уроки отца. Ну и сознание своей правоты.
Не так уж и мало, если разобраться! Опять же, у знаменосца меч был прямой, а у Приска — кривой фракийский, которым его научил сражаться отец.
— Бар-ра! — крикнул Приск и нанес косой удар сверху.
Весь день Приск шел не останавливаясь. Связанный Мурена кулем висел на лошади, в седле сидел Луций, а новобранец шагал и шагал, будто легионер на марше. Вот где пригодились тренировки!
Мурена время от времени постанывал — Приск сумел нанести ему раны по левой и правой руке. Коронный удар в бок тоже прошел, но Мурена был в кольчуге и отделался синяком.
Пока шли, Приск успел выяснить, что отец мальчишки отслужил в легионе положенный срок, вышел в отставку и поселился недалеко от лагеря, теперь обустраивает поместье. У Луция две сестры: одна старше на год, другая совсем малявка.
— Старшая, Кориолла, она в канабе учится в школе, я тоже учусь, а младшая, Флорис, та еще и читать не умеет, обе ужас какие вредные. — Луций заочно знакомил Гая со своим семейством.
В то, что вредные, Приск не поверил. А вот в то, что сестра Луция — это та самая девчонка, что он повстречал в доме ликсы, Гай почти не сомневался. Судьба!
Приск всегда относился к подобным совпадениям с пиететом, видя в них несомненные знаки, милевые отметины вдоль дороги жизни, которым надо уметь вести счет. Нет в мире случайностей, есть Рок, слепой Рок, и только зрячесть человека помогает ему ускользнуть от беды и поймать удачу.
Уже в сумерках Приск постучал в ворота усадьбы.
— Корнелий! — крикнул он в дубовые створки. — Я привел твоего сына.
— Папа! — завопил Луций. — Это Скорпион. Он спас меня! Флорис, ты должна мне два асса!
Им отворили.
Приск протолкнул в открытые створки мальчишку, а сам потянул лошадь за повод и повел дальше — к лагерю. По его прикидкам Мурена и старший Корнелий когда-то вместе служили в легионе. Кто знает, на чью сторону станет ветеран, согласится ли с аргументами новобранца, поверит ли, что старый товарищ предал легионного орла ради дакийского золота?!
Приск успел отойти от усадьбы разве что на полмили, прежде чем услышал топот копыт — так и есть, ветеран кинулся в погоню.
Приск развернулся, вытащил из ножен меч.
— Корнелий! — крикнул он издалека. — Этот человек преступник. Я везу его в лагерь. Постараешься освободить — убью!
Седой коренастый всадник натянул повод, остановил лошадь — изящную, тонконогую кобылу. Держать такую лошадь в хозяйстве было явным мотовством — красотка пригодна для верховой езды, а не для тяжкой сезонной работы.
— Кто ты? — крикнул ветеран.
— Новобранец Пятого Македонского Гай Осторий Приск. Этот человек сделал так, что меня оболгали и обвинили в преступлениях, которые я не совершал.
— Мурена — предатель?
Пленник что-то промычал, но рот его был заткнут кляпом.
— К тому же убийца, — добавил Приск. — Не исключено, что причастен к похищению твоего сына.
Еще одно протяжное мычание.
— Видишь, он подтверждает свою вину! — истолковал Приск по-своему невнятные звуки.
— А ты, сынок, не врешь, что везешь Мурену в лагерь?
— В самом деле.
— Тогда вези. А я провожу тебя — дорога тут опасная.
— Ну что ж… Езжай впереди. Я — за тобой.
Приск посторонился, пропуская ветерана вперед и зорко следя, чтобы тот не выкинул какую-нибудь глупость.
Они дошли часа за два. Несмотря на то что наступила первая ночная стража, никто в лагере не ложился. Свет факелов был виден издалека.
Когда Приск крикнул часовому, кто он таков и что привез раненого знаменосца Мурену, ему открыли, но не сразу. Когда въехали внутрь, тут же несколько легионеров в полном вооружении окружили вновь прибывших и потребовали сдать оружие. Правда, вязать не стали. Это уже хорошо.
Караульный провел Корнелия и Приска, что ни на миг не отпускал от себя лошадь с пленником, к принципии. С первого взгляда было ясно, что в лагере идет веселая пирушка. Повсюду слышались громкие голоса, смех, здравицы.
— Что за праздник? — спросил ветеран.
— У нас новый принцепс, Император Цезарь Нерва Август, — отозвался караульный, — сегодня давали присягу.
«О боги, Домициан мертв!» — Приск едва не прокричал это вслух.
И уже не в силах сдерживаться, вдруг заорал:
— Да здравствует Нерва!
Караульный с изумлением уставился на него.
— Ты что, знаком лично?
— Знаком.
Это не было ложью, однажды он видел Нерву в гостях у отца.
Возле принципии Корнелия и Приска встретил Адриан.
— Ну ты и счастливчик! — Военный трибун хлопнул беглеца по плечу, как будто не было обвинений ни в предательстве, ни в том, что он враг народа. — Явился точнехонько сегодня.
— Что с Домицианом? — спросил Приск шепотом.
— Убит, — довольно громко ответил Адриан. — В собственном дворце. Теперь твое дело наверняка пересмотрят и пришлют помилование. А зачем ты связал знаменосца, можно полюбопытствовать? Он спятил?
— Можно сказать, что да. Это и есть ваш лазутчик, которого вы так старательно и безуспешно искали.
Адриан на миг онемел. Потом спросил:
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— Тебе придется подтвердить свои слова.
— Я все докажу, если меня выслушают.
— Знаешь, я всегда мечтал лично захватить живого волка! — Адриан сдернул Мурену с лошади и взвалил себе на плечи. — Пошли, парень, легионный орел тебя ждет!
Глава III
Еще один суд
Осень 849 года от основания Рима [95]
Эск
Через полчаса в том же зале принципии, где проходил суд над Приском, опять сидели все те же: Наталис (изрядно пьяный), Адриан (почти трезвый) и Декстр (совершенно трезвый, но очень мрачный).
Привели Мурену, его уже развязали, растерли закоченевшие руки и ноги и дали глотнуть вина. И к тому же разрешили помыться и переодели — Приск не развязывал пленника в дороге, лишь пару раз давал пить воду с вином, посему знаменосец был весь в собственной моче. Раны на руках были поверхностные и неглубокие, а на правом боку темнел синяк — именно туда Приск ударил с такой силой, что Мурена потерял сознание.
Приск изложил все факты: и то, что ауксиллария убил Мурена, и про кошелек убитого легионера, и то, что Мурена расспрашивал про осмотр места преступления в день их прибытия в лагерь, и то, что именно знаменосец имел возможность подменить монеты. Под конец передал в подробностях подслушанный разговор. Было ясно, как в полдень: Мурена знал, что Приска везут именно на этом корабле. Откуда? Только если он сам лично пристроил похищенного на корабль.
Пленник сидел недвижно, глядя куда-то мимо Приска, молча слушал рассказ новобранца.
— Что скажешь, Мурена? — спросил легат, язык его слегка заплетался, и он почему-то водил рукой из стороны в сторону, как будто пытался задернуть невидимые занавески.
Тут дверь распахнулась, вошел Валенс и с грохотом поставил на стол обитый бронзой сундучок. Он был заперт на замок, но Адриан попросту дернул за бронзовую накладку и сорвал замок.
Внутри лежали монеты, в основном золотые, впережку [96] с украшениями опять же из золота — венки, браслеты, массивные кольца, ритоны с великолепными конскими мордами.
— Эти-то монеты не поддельные, — заметил Адриан, вертя аурей императора Августа в руках. — Ах нет, ошибся, вот эта точно не римской чеканки, — заметил он, беря другую.
— Что скажешь? — повторил Наталис, багровея.
— У Децебала хватит золота любого из вас купить с потрохами! — с неожиданной яростью и злобой прорычал молчавший доселе Мурена. — У него столько золота, сколько Рим отчеканил за двадцать лет.
— Вранье! — еще больше побагровел Наталис.
— Тогда тебе мало заплатили, — сухо заметил Адриан.