Спустя некоторое время однообразный пейзаж и мерное покачивание всё же сморили меня. Заваливаясь то вперёд, то набок, я почувствовала, как горячая рука моего спутника, обвила меня и, прижав к своей груди, чуть придержала. Устав бороться сама с собой, я закрыла глаза, провалилась впервые за всё время в спокойный сон без сновидений.

— Надин, тебе нужно поесть, — произнесли над моей головой, размахивая чем-то ароматным перед носом, довольно протянули, — ну вот, проснулась.

— Мерти, не трогай девушку, — грозно рыкнули голосом Ломана, кто-то беззлобно заворчал и тут же разразился громкий мужской хохот.

— Ты же видишь то же что и я, — возмущённо возразил Мерти, — одна кожа и кости, ей нужно набираться сил, путь ещё долгий.

— Мясо или снова бульон? — спросила сиплым голосом ото сна, с трудом разлепляя глаза, я увидела перед собой счастливое лицо Мерти, в руке которого был насаженный на прут кусок прожаренного мяса.

— Мясо, — с довольным видом произнёс мужчина, посчитав нужным добавить, — ещё час назад бегал в лесу.

— Мы уже остановились?

— Да, на ночлег, — ответил Мерти, помогая мне подняться, — встретились со своими, завтра снова в путь.

— Со своими? — с недоумением пробормотала, принимая кружку с отваром, осмотрелась.

Воинов и правда прибавилось, теперь их было не менее тридцати, все сильные, рослые, большинство с бородами, они сидели недалеко от костра, всего в метрах двадцати от меня и не отводили свой взгляд от нас. От столь явного внимания я вдруг смутилась, ощущая себя, как в сказке с тридцатью тремя богатырями, среди которых где-то ходит их дядька Черномор.

— Держи пока горячее, — сунул мне в руки прут с куском мяса Мерти, усаживаясь рядом со мной. Он подтянул к себе большую чашку, на которой тоже горкой лежало мясо и поломанные на крупные ломти лепёшка.

— Спасибо, — поблагодарила, нетерпеливо вгрызаясь в свежее, истекающее соком кусок печёного над углями филе, в меру солёного и невероятно вкусного. И только спустя нескольких минут, когда первый голод был утолен, я тихо спросила:

— Мы давно остановились? Я не слышала, как меня сняли с лошади и уложили здесь.

— Час назад, Киан приказал тебя не беспокоить, а как будет готов ужин — покормить.

— Спасибо, но где он сам? — вырвалось у меня, и я поспешила сделать глоток отвара, чтобы ещё чего лишнего не спросить.

— С Конолом обсуждают дальнейший путь, там на краю лагеря.

— А эти все люди? Они…, — недоговорила я, не сумев правильно сформировать мысль, крутящуюся в моей голове.

— Это наши люди, мы приплыли сюда, узнав, что здесь знаменитый торг, но…, — чуть запнулся Мерти, не глядя на меня, продолжил, — здесь продают людей.

— У вас нет рабства? Там, где вы живете? — тут же спросила, волновавший меня вопрос, до сих пор не понимая, кто я здесь и в качестве кого.

— В нашей стране нет рабства, — ответил Киан, бесшумно подошедший к нам, хотя возможно это я не услышала, а Мерти давно заметил его приближение.

— А… я?

— Ты свободна, — коротко ответил мужчина, нависнув надо мной, — вольна идти куда хочешь, я дам коня, припасов, немного монет, но уверен, тебе будет лучше с нами. Здесь небезопасно даже одинокому мужчине, что уж говорить о хрупкой девушке.

— Хм… спасибо, — медленно кивнула, потрясённая ответом, — я должна подумать, я не знаю, куда вы направляетесь.

— Домой, нам делать здесь больше нечего, — ответил мужчина, — уверен, ты тоже хотела бы вернуться домой, но у этих берегов нет наших кораблей, и я не смогу тебя доставить к родным.

— Никто не сможет, — мрачно ответила, ненадолго замолчала, но вспомнив ещё один очень важный для меня вопрос, спросила на русском, — откуда ты знаешь этот язык?

— Прабабка говорила на нём и завещала детям и внукам знать его, — ответил Киан, с неожиданно нежной улыбкой на лице, будто вспомнив что-то хорошее, но тотчас став серьёзным, добавил, — тебе нужно отдохнуть и поесть.

Глядя вслед уходящему мужчине, я ещё долго размышляла над его словами. Остаться здесь, одной было страшно. Попытаться вернуться в Ручейки, сомневаюсь, что доберусь до неё, в этом мире женщине одной действительно не справится. Остаётся единственное верное решение — отправится с ними. Задумавшись, я не заметила, когда ушёл Мерти и, отставив от себя пустую кружку, ненадолго прикрыла глаза.

Вечерняя прохлада и сырость уже начали пронизывать воздух и, укутавшись в шерстяную накидку, я с удобством разместилась на подстилке, на которую кто-то предусмотрительно расстелил мягкую и тёплую шкуру. Подложив под голову мешок с чем-то шуршащим, я смотрела на пламя костра, пляшущее под котлами с кипящим в них варевом, видела, как воины расстилали свои подстилки, о чём-то весело переговариваясь. Любовалась яркими перемигивающимися с луной звёздами, слушая треск поленьев, шум листвы на макушках деревьев, пока сон не сморил меня.

Глава 20

Проснулась от негромкого разговора воинов, споро собирающих лагерь. От тихого шуршания листьев, по которому переступали копыта гривастых лошадей и душистого аромата мясной каши.

— Доброе утро, — с улыбкой поприветствовал меня Бран, сворачивающий подстилку, — сейчас Мерти каши тебе принесёт и отвара, ешь и отправляемся.

— Привет, — заторможено кивнула ещё окончательно не проснувшись, я, скинув с себя не весь откуда взявшую шкуру, поднялась, смущено проговорила, — мне бы в кусты.

— Туда иди, — махнул рукой Бран, продолжая собирать вещи.

Вернувшись к лагерю, я обнаружила, что моё спальное место уже собрано, а у мешка лежала чашка с кашей и кружка с отваром. Недолго раздумывая, усевшись на мшистый ствол поваленного дерева у костровища, я приступила к завтраку. Каша была очень вкусной, рассыпчатой с разварившимся в ней мясом и приправленная ароматными травами. В отвар бросили листики и ягоды смородины, отчего чайный напиток стал ещё запашистее.

— Доброе утро, — поприветствовал меня Мерти, вручая чашку, в которой лежало не менее двух горстей малины, — держи.

— Спасибо, — поблагодарила, почувствовав, как в глазах снова защипало, — это моя любимая ягода.

— Моя Ита тоже её любит.

— Сестрёнка?

— Дочь, — ответил мужчина, счастливо улыбнувшись, добавил, — ещё булочки с мёдом.

— Сколько ей?

— Три года, Кэйла не поспевает за ней, всюду залезет эта маленькая егоза. Однажды забралась к козе и уснула.

— Детки в таком возрасте очень любопытны, — тихо проговорила, убирая в сторону чашку из-под каши, — где можно помыть тарелку?

— Идём, провожу.

До реки шагать было совсем немного, узенькая, глубиной всего по щиколотку речушка. Вода в ней почти не текла, но на удивлении была чиста и прозрачна. Помыв в ней чашку, я выждав чуточку, сполоснула своё лицо прохладной водой, почувствовав себя намного лучше.

— Возвращаемся? Уже пора отправляться.

— Да и спасибо огромное.

— Ты решила идти с нами или тебя проводить до ближайшего селения?

— С вами, — быстро ответила, тут же ощутив странное облегчение после сказанных слов, добавила, — мои родные слишком далеко и мне некуда идти.

— Отлично, — почему-то обрадовался Мерти, ускоряя шаг, — тебе в долине понравится, ты такого нигде не видела.

— Возможно, — не стала спорить с мужчиной, приноравливаясь к его темпу.

В лагере уже всё было готово к дальнейшему пути. Ломан, забрав у меня чистую посуду, уложил их в переметную суму, сунул мне в руки небольшой мешок, сказал:

— Здесь бурдюк с водой и мясо вяленое, ехать будем до вечера, длительной остановки делать не будем.

— Ты выдержишь путь или сядешь к кому-нибудь из нас? — уточнил Бран, обеспокоенно меня осмотрев.

— Я сама, — заверила мужчин, останавливаясь перед свободной рыжей лошадкой, — эта моя?

— Да, она спокойная.

— Хорошо, — кивнула, взлетая на каурую лошадь, тут же прикусила губу, ощутив острую боль на внутренней части бедра.

— Ты как? — встревоженно спроси Мерти, остановившись рядом на своём сером.