— Служил! Это его лучший друг, — заявил Луций таким тоном, будто Валенс был и его лучшим другом. — Ты его знаешь?

— Это мой центурион!

— Ага! Теперь ясно, почему ты так классно дерешься!

— Значит, я — Гай Корнелий. Договорились?

Луций охотно кивнул.

На таможенной станции не стали долго выяснять, действительно ли эти двое братья, — сходство с маленьким Луцием установить было довольно проблематично, учитывая здоровенный синяк под глазом и распухшее лицо новобранца. И Гай, и Луций, оба были черноволосы, и этого вполне хватило для подтверждения их родства. Освобожденных детей и Гая поместили в одной из комнатушек — всех скопом.

Приск решил переночевать на станции, чтобы рано утром отправиться в путь. Таможенники накормили их копченым лососем, угостили вином.

— Мой брат дерется лучше всех на свете! — взахлеб рассказывал Луций, захмелев от горячего вина с медом, очень мало разбавленного водой.

Кажется, он уже окончательно уверовал, что Приск его старший брат. Он в пятый или в шестой раз пересказывал обитателям станции подробности сражения на корабле, каждый последующий рассказ обретал все новые и новые невероятные подробности.

Арсиния заперли в одной из кладовок вместе с надсмотрщиком и кормчими, а гребцов так и оставили на корабле закованными, только отнесли им воду, рыбу и хлеб.

Таможенники живо переписали имущество Арсиния — все это, скорее всего, будет конфисковано.

Приск завернулся в толстый серый плащ одного из рабов и примостился спать прямо на полу — у самой стены.

— Один перебил всю охрану? — услышал он, уже засыпая, чей-то голос за перегородкой. — Невероятно!

Голос показался смутно знакомым.

Приск вскочил и, осторожно переступая через тела спящих детей, вышел из комнатки. Остановился. Перевел дыхание. Закутанный в серый плащ, он походил на одного из рабов-таможенников. Приск двинулся по открытой галерее, остановился. Дверь в соседнюю комнату была неплотно прикрыта. Он сумел разглядеть, что там сидят двое или трое. Юноша прижался к стене.

— Арсиний совершенно обнаглел, возит оружие, возит краденых свободных… — говорил гнусавый незнакомый голос с чудовищным акцентом. Видимо, раб с таможни.

— Что это за парень, перебивший охрану, ты спрашивал? — опять раздался знакомый голос.

— Сын ветерана, какой-то Корнелий…

Приск вновь заглянул в щель и тут же отпрянул.

В комнатушке, закутанный в толстый шерстяной плащ, сидел Мурена.

Знаменосец десятой когорты Мурена! В этот миг все картинки невероятной мозаики сложились в голове у Приска. Знаменосец мог без труда подменить монеты в сундучке — настоящие на фальшивые. Он расспрашивал про убитого легионера в тот первый день, когда новобранцы прибыли в лагерь. Он помог Приску вернуться к своим во время схватки с лазутчиками, но поехал следом и убил ауксиллария — человека Декстра, который мог вывести на след лазутчика. И он мог… каким-то образом мог сообщить ложную весть, что в повозке под охраной везут в Аквилею сына декуриона канабы. Парнишку собирались похитить ради выкупа — декурион человек не бедный. Но никакого сына декуриона не было, в повозке был Приск, по расчетам Мурены пленник должен был быть убит или исчезнуть на невольничьих рынках Востока. Видимо, знаменосец опасался, что Приск мог что-то заметить и его выдать. Заметить… что-то… Что же именно? Кошелек убитого легионера! Мурена держал его в руках! Поясной кошелек! Убитый солдат лежал лицом вниз. Разумеется, Мурена, обыскав убитого, мог его вновь перевернуть. Но зачем? Приск, ты идиот! Как же ты сразу этого не понял! Знаменосец подкинул убитому кошелек, как прежде подменил монеты.

Ну, теперь-то тебе, дураку, ясно?

Мурена прибыл проверить, все ли идет как он задумал, и вдруг узнал, что корабль Арсиния захвачен, пленники освобождены. Раз так — Мурена наверняка знает, что Приск сейчас на таможенной станции. Ему ничего не стоит приказать заковать беглого арестанта и отправить в лагерь. Знаменосец просто ищет повод провести досмотр.

Приск прижимался к стене, боясь дышать.

— Нет ли на корабле Гая Остория Приска? — спросил знаменосец. — Среди пленников.

— Нет, никого с таким именем нет, — отвечал гнусавый.

— Я должен взглянуть на этого вашего героя, — настаивал Мурена.

— Сегодня поздно… Все уже спят. Не надо будить малышей, они такого натерпелись… Завтра утром поглядишь, — заявил гнусавый.

«Благодарю», — мысленно прошептал Приск.

— Он не сбежит?

— Куда? Вплавь через Данубий?

Приск вернулся в комнату, лихорадочно прикидывая, что же делать. Сейчас главное — взять себя в руки. Второе — не уснуть. Он сел рядом с Луцием, прижался спиной к стене. Дверь таможенной станции заперта, он проверил, но заперта изнутри. Выйти и удрать ничего не стоит. Надо только подождать, когда все угомонятся. Караульный один — на причале. Обычно выставляют еще одного — на галерее. Но сегодня он на захваченном корабле. Бежать, бежать ночью — это единственный шанс на спасение. Теперь вопрос — брать с собой мальчишку или нет? Приск решил — брать. Мурена из Луция душу вынет, как только узнает, что арестант сбежал.

Через два часа Приск разбудил Луция, прихватил теплый плащ одного из рабов, флягу с вином и копченую рыбину и тайком покинул станцию.

Еще Приск стащил на всякий случай фракийский меч и спрятал под плащ. В том, что знаменосец пустится в погоню, беглец не сомневался.

Чем больше раздумывал Приск, тем больше убеждался, что Мурена не станет выдавать его охране, а постарается разделаться сам — как с тем легионером, тело которого новобранцы нашли по дороге в Эск. Теперь Приск не сомневался, что легионера прикончил именно Мурена.

Названые братья шагали бодро — день был ясный, хотя уже довольно прохладный, даже для середины октября.

Навстречу попался бенефициарий, скакавший из Нов.

— Эй, что за спешка, — окликнул его Приск. — Никак даки вторглись из-за Данубия? У нас тут поместье недалеко, если что…

— Даки тут ни при чем! — отозвался бенефициарий.

И промчался дальше.

А потом Приск увидел еще одного всадника. Уже позади. Тот гнал лошадь во весь опор по их следу, и Приск сразу понял, что это Мурена.

— Отойди! — приказал он глухим голосом Луцию, сдернул с плеча плащ и намотал на левую руку.

Выдернул из ножен фракийский меч.

Луций отбежал на пару шагов и остановился справа от Приска.

— Мурена! — крикнул Прииск, прежде чем всадник оказался рядом. — Я знаю, что ты — лазутчик, что ты предаешь нас в пользу Децебала. Ты пытался подставить меня! Я рассказал обо всем…

Он не успел договорить, потому что не успел придумать, кому можно было поведать о своем открытии так, чтобы обеспечить безопасность себе и мальчишке. Чистейший обман, из расчета, что знаменосцу сейчас некогда соображать.

Не получилось!

Мурена был уже рядом, замахнулся и нанес удар.

Не так уж и хорошо он дрался! Приск увернулся без труда.

— Я послал письмо наместнику в Томы. На рыбине написал и послал!

Мурена взревел от ярости, этот тирон его, что, за дурака держит?

Развернул коня.

«Как бы мне опрокинуть его на землю?» — пытался придумать Приск.

Внезапно Мурена вскинул руки и свалился с лошади.

Как говаривал Катон Старший: «Смелым Судьба помогает!»

— Готов! — заорал Луций, сыгравший в этот момент роль Судьбы.

Парнишка тайком запрятал в пояс свинцовые шары, которыми так ловко орудовал на корабле.

Приск кинулся к знаменосцу. Тот уже поднялся. Лошадь, правда, ускакала и остановилась футах в тридцати. Теперь между лошадью и всадником очутился Приск. Шарик ударил знаменосца в шлем, так что не причинил особого вреда.

Мурена пошел на новобранца с мечом.

Ух какие мы страшные!

Приск засмеялся. Впрочем, смеяться было рано. Пусть Мурена и не знал каких-то особенных приемов, но был опытен, силен и обладал отличной реакцией.